• Новости
• Спонcорам
• Библиотека
• Авторы
• Предприятие

Под влиянием прессы, телевидения и веяний заграницы широко используемый термин «брокер» вытесняется в начале двадцать первого века новым, пока еще непривычным, термином «риелтор», — речь идет о тружениках фронта недвижимости. Но пока новое слово приживается, в народе человек, оказывающий профессиональную помощь в операциях с недвижимостью, называется брокером.
Так и оставим в этих Записках.

1. АРТИСТ РАЗГОВОРНОГО ЖАНРА, или 28+1

— Чаю горячего или кофе сварить? — спросил хозяин квартиры, закрыв дверь за посетителями.

— Нет, спасибо, я поеду. Пока доберусь еще. Вечер уже.

— Мадам! Я же не ночевать вас приглашаю, а предлагаю горячий безалкогольный напиток, как допинг перед рывком обратно в заснеженный город. Ну, так как?

— Тогда лучше кофе, чтобы не уснуть по дороге. Спасибо.

— Ну вот! — немолодой хозяин квартиры потирает руки и хитро улыбается, — Оказывается, не все потеряно! У меня еще получается женщин уговаривать!

— Да уж… — улыбаюсь обезоруживающей мужской откровенности.

— Проходите на кухню! Там и теплее, и уютней, хотя, профессор Преображенский настойчиво советовал готовить еду в кухне, а принимать гостей в столовой, — делает приглашающий жест и пропускает меня вперед, прихрамывая, проходит следом и указывает на стул с плоской лоскутной подушечкой.

— Профессор советовал не читать за ужином советских газет! Кстати, а почему «Мадам»?

— Не знаю, а вы предпочитаете обращение «Мадемуазель»? — оглядывается через плечо, хитро улыбается из-за очков, ловко колдуя над бывалой металлической турочкой.

— Мадемуазель — разве что со спины и в темное время суток, знаете ли. Я имела в виду, почему вдруг в наших широтах и такое обращение? — удивляюсь с улыбкой.

— Ну… Не знаю. Так вырвалось. Не успел перебрать в голове варианты типа «пани», «госпожа». «Фрау», «товарищ», «гражданочка» или «женщина». Хотя, Мадам — она конечно как-то покрепче должна быть, а вы — Мадамочка! — смеется он.

— Будете дразниться — уйду без кофе! И вообще — весовая категория брокера не влияет на результат процесса! — делаю вид, что обижаюсь, плохо скрывая улыбку.

— Ничуть не умаляя ваших расхваленных соседкой профдостоинств, смею предположить, что брокерами не рождаются. А вот что приводит самых разных людей в это дело, для меня загадка. Вот вам бы больше пристало сидеть в симпатичном офисе при полном наборе оргтехники, или нет — в художественном салоне, или водить экскурсии для интуристов! Вот оно! Это ваше. Вы так рассказывали о моей квартире, что я, было, подумал, как в том мультике — «такая корова нужна самому!» — смеется, наливая в чашечки кофе.

Ставит их на стол, пододвигает сахарницу и вазочку с печеньем.

— Спасибо, так вкусно пахнет. Рассказывать, как люди попадают в недвижимость — надо с утра начинать и много времени иметь. А по поводу экскурсий — это мы проходили. Правда, давно, в студенческие годы. Живые «носители языка» в советское время в ВУЗах были редкостью, потому практика летом на обзорных экскурсиях по Киеву с интуристами — святое дело для повышения уровня и расширения кругозора!

— Ага-а-а! Таки я не ошибся! Таки Мадамочка! — довольно потирает руки, как будто решил задачку, давно не дававшую ему покоя.

— Есть такой грех. Глаз у вас на мадамов, очевидно, наметан! Еще скажите, что вы тоже из тех же студентов?

— Не-е-ет, я прожженный технарь. Но не без знания языков в необходимом для дела объеме. Бывал я в ваших Парижах и Ля Рошелях, но сейчас разъезжаю по германоговорящим странам, так уж сложилось. Хотя недавно был в Италии. Не бойтесь! Я не буду пытать вас фотками, где я на фоне. Самые яркие впечатления — от людей и их историй. Имею такую слабость. Чувствую, вас тоже от себе подобных не тошнит, раз уж вы взялись за такое дело?

— Да уж. Есть профессии, в которых аллергия на людей быстро поставит крест на желаемом результате, — соглашаюсь, киваю, смакую кофе, грея руки о чашку.

— Сдается мне, что результат в данном случае не только вожделенные комиссионные? — подмигивает из-за очков и грозит пальцем.

— Сдаюсь! Вывели на чистую воду! Входя по долгу службы в разные дома, приглядываю потенциальных женихов! Рассмотрю и отберу, — получше — себе, а что останется, раздам подружкам! — смеюсь, виновато развожу руками.

— Э-э-э-э, Мадамочка! Так вы не там ищете! Вы меня спросите! Я вот недавно из Австрии попал на денек в Италию. И есть у меня оттуда интереснейшее наблюдение! У вас есть еще 5 минут? — смотрит на часы, потом на меня, понимая, что наживка уже проглочена.

— Ну, давайте наблюдение, никогда не знаешь, где Судьба-то бродит!

— Старые друзья в шутку называют меня «Артист разговорного жанра», люблю я поделиться впечатлениями от жизни, а их хватает. Но для вас, Мадамочка, предвидя неоднократные встречи в будущем, для знакомства такая небольшая рассказка (пейзажи, погоду и исторические справки опускаю)…

Коллеги-австрийцы пригласили меня провести уикенд в северной Италии, граничащей с южной Австрией. Там они расширяли мой кругозор до тех пор, пока не пришло время обеда. Ближайшая пиццерия нас вполне устроила. Сели, заказали, разговариваем, делимся впечатлениями. Городок небольшой, глаз на туристов наметан, обслуживают быстро, любезно. Для приличия официант на неплохом немецком спрашивает, откуда мы. Австрийцы представляют меня, как гостя из Украины и смотрят вопросительно в глаза официанту, нужно ли объяснять, где это на карте. Я уже готовлюсь напомнить «Динамо-Киев», футболиста Шевченко, Чернобыль, но молодой мужчина улыбается и с акцентом произносит: «Добрый дэнь! Смачного!» Я удивляюсь и радуюсь тому, что «распространенье наше по планете» таки имеет место.

Через некоторое время под конец трапезы появляется немолодой полный итальянец, как оказалось — хозяин пиццерии. Спрашивает, понравилась ли еда, обслуживание, откуда именно украинский гость. Говорю — из Киева. Он кивает и на вполне понятном мне немецком говорит, что в этом городке довольно много моих соотечественников, но в основном с Западной Украины. Отвечаю, что, мол, в курсе, что едут люди на заработки, особенно женщины.

После чего он сообщает:

— В наш городок приехало двадцать девять украинских семей. На работу. И знаете, случилось такое дело — осталась одна.

— Не понял? Остальные семьи уехали?

— Ну, как вам сказать, — говорит владелец с непонятной заминкой, — кто уехал, кто остался, но семья осталась одна.

— Не очень понимаю.

— У вас замечательные женщины в стране. Трудолюбивые и хозяйственные, добрые и отзывчивые, великодушные и умные, и, при всех этих достоинствах, — еще и красивые! А вы привыкли принимать это, как должное, и, наверное, не умеете их ценить. Теперь понимаете?

— Начинаю понимать. Но пропорция очень уж яркая. Тут возникает вопрос, почему распалось двадцать восемь семей, а двадцать девятая устояла?!

На это добродушный толстяк разводит руками и продолжает:

— Городок небольшой, все на виду. И когда проще, сложнее ли, но семьи начали разваливаться, женщины оставались тут или перебирались в другие места в пределах Италии, а экс-мужья либо уезжали на родину, либо находили себе здесь работу уже в другом семейном статусе. Двадцать Девятый не стал ждать, когда придет его черед (правда, ни он, ни кто другой тогда не знали, что он «Двадцать Девятый»). Он просто сказал жене: «Маричка, мне терять нечего. Ты знаешь, как никто, мне чужого не надо, но и своего не отдам! И ты же знаешь, как никто, что дома я уже срок мотал, не как дурной карманник, а потому, что кулак иногда восстанавливает справедливость, хоть власти этого и не понимают. Так что знай: если что — убью обоих!» Ту же мысль он донес до булочника и местной молочницы, и этого хватило.

Итальянец поучительно поднял вверх пухленький палец, но было непонятно, на чьей он стороне — собратьев ли, способных оценить наших фемин, или все-таки на стороне решительного и властного пришельца.

— А я, Мадамочка, подумал — а может, там просто была любовь? Кстати, официант оказался сыном хозяина и мужем одной из двадцати восьми. Так что — продавайте недвижимость в Италии! Это безмерно повысит ваш улов во всех отношениях!

— Я подумаю. Как только наше с вами дело разрулю, так сразу и за билетами. Хотя я знаю и примеры движения наших дам в обратную сторону. А история занятная, неожиданная. Может, легенда местная для туристов? Хотя, в жизни бывает такое — ни книжкам, ни сериалам не снилось. И у меня вот, что ни клиент, то история. Спасибо, Юрий Михалыч, за кофе и притчу. Пора мне из Италии да в снежный Киев! Появится еще кто-нибудь на просмотр — позвоню.

2. НЕ НА ТУ НАПАЛИ, МАЛЬЧИКИ, или АНГЕЛ МОЙ…

Выхожу из подъезда, очень надеясь, что машина на месте.

И ведь да — ждет под фонарем. И это приятно. Снег уже не идет, обметать не надо. Пикаю сигнализацией, открываю дверку. Сажусь, завожу, пристегиваюсь — «помирать нам рановато, есть у нас еще дома дела!» Включаю ближний свет, противотуманки, чтоб по-взрослому. Панельку приемника достаю из-под…, ну, из-под подушечки, на которой сижу для повышения обзорности. Все по местам! Вставляю диск повеселее. Глюкоза поет, балуется девочка.

Ну, как сказал Гагарин, «Поехали!»

— Ангел мой, иди со мной! Ты впереди, я за тобой.

Мороза большого нет, на дорогах грязная каша — печальная участь беспечных снежинок, не знавших ПДД. Фонари. Фары встречных машин. Вечерняя «пробка» уже рассосалась, город успокаивается, хотя машин еще много. Маршрут знакомый, но расслабляться нельзя. Хотя день, правда, был какой-то длинный и утомительный.

Утром БТИ, о котором отдельный роман надо писать, вскользь упоминать бессмысленно, но брокеры от этой аббревиатуры вздрагивают и поднимают глаза к небу — слабый не выдержит. Особенно жуть бывает в конце года, когда аврал — все хотят решить дела до боя курантов.

Потом — ЖЭК, это попроще, это младший брат БТИ. Очередь. Справочка, информация по квартире. Прописаны жильцы — выписаны, куда, когда, зачем, навсегда или на зону, в армию или временно, на учебу в другой город. Потом парочка просмотров.

Из еды — утром йогурт и кофе. По дороге — под светофором шоколадка из бардачка. Бутерброд в кафешке с коллегой при передаче справок и обсуждении предстоящей сделки. Кофе с печеньками у «артиста разговорного жанра». Так, хват-перехват, впрочем, есть и не очень хочется. Упасть бы, спрятаться от людей и полежать в тишине, в темноте, «зависнуть» ненадолго бы…

Звонит мобилка.

— Ма-а-м! Ты скоро? Я картошечки пожарила, салатик сделала…

— Еду, котя, еду. Минут пятнадцать и буду, машинку поставлю и приду, начинай сама, если голодная, чмок!

— Эх, хорошо! Нет, правда, хорошо же! Жизнь удалась! А ведь еще и жалуюсь иногда. Совести нет. Обижаться не на кого. А если кто и пнул больно, то, может, только для того, чтобы подправить мою траекторию или чему-то научить. И спасибо им. Всем спасибо!

Дом близко, два квартала. Все же немало машин еще. Предпоследний светофор. Красный свет. Впереди справа гастроном. Нет, не заеду, сил нет, все завтра. Домой!

Трогаюсь от светофора, разгоняюсь, и вдруг стоявшая у правой бровки машина резко начинает выруливать на мою полосу, одновременно включая сигнал поворота.

Сигналю, притормаживаю, беру левее, сознавая, что и сзади, и слева тоже идут машины, а впереди пространство непреклонно сужается. Скрежет по правому борту. Стоп машина. Приехали! Кровь бьет в виски, руки дрожат.

«Без паники! Бывает хуже. Казлы-ы-ы…»

Включаю аварийки. Выхожу из машины. Из машины, «поцеловавшей» мою, тоже выходит…

Конечно, мужчина. Смотрим на машины, друг на друга. Ущерб не критичный, но неприятный. В голове варианты. И тут он допускает ошибку. Он начинает на меня орать:

— Ты что-о-о! Ты куда ле-е-езешь?! Я же мигал поворо-о-отом! Ты мне запла-а-атишь за ба-а-ампер!

А вот это он зря. Повышать голос на меня нельзя! Абсолютно не понимаю, откуда это взялось, — может быть, сказался опыт работы с подростками, когда взрослый каждый день проходит «проверку на вшивость». Или включается противошоковый «навигатор». Но я никому не позволяю на себя орать.

И вот я упираю руки в бока и по возможности не менее грозным голосом отвечаю:

— Ты что орешь? Кинулся мне под колеса, помял мне дверку и еще и орешь?! Ты включил поворот, — так что, я должна была взлететь?! Вызывай ГАИ! Будем акт составлять, у меня страховка!

Этого он явно не ожидал. Но сразу не сдался. Помахав руками, он вызвал из машины еще двух мужчин-пассажиров и продолжил:

— Шо ты гонишь?! У меня двое свидетелей, а ты одна! Ты и виновата!

— Не на ту напали, мальчики! У тебя двое свидетелей? А я одна? Канэшна! Но сейчас мы вызовем ГАИ, и ребята быстро разберутся, кто виноват! — достаю мобилку и лихорадочно соображаю, как же это ГАИ вызывают-то?

За нами на резко сузившейся после аварии улице образовалась пробка, машины нас объезжают, притормаживают, — водители и пассажиры любопытствуют из окон, много ли крови, и едут дальше.

Вдруг в руке звонит мобильный.

— Ма-а-а-а! Ты где?

— Я задерживаюсь. Ешь сама. Меня стукнули, вызываю ГАИ.

— Еклмн! Ты в порядке? Целая? Ты где?

— В порядке. Тут, рядом, возле гастронома, сиди дома, позвоню.

И вдруг я вижу, что водитель и «свидетели» кидаются в свою машину.

— Эй, придурки! Вы куда?! А пообщаться с ментами?!

— Некогда нам! Сама общайся!

И ребята дают по газам… Память на цифры у меня не очень, но я все-таки запоминаю номер, и марку машины.

Сажусь в свою и бегом записываю их данные на длинном чеке из супермаркета, валявшемся в бардачке. Руки трясутся. В висках стучит. Опять беру мобилку, вспоминаю, что прямо на букву «А» записан номер аварийного комиссара из страховой компании. Уж он-то знает, что делать. И он таки знает.

Вскоре в окно правой дверки стучат. Дочка примчалась создать группу поддержки.

— Ма-а-а? А кто тебя, а?

— Сбежали…

— Вот ка-а-а-злы! Ну, ты не расстраивайся, я посмотрела, там не очень, ездить-то не мешает!

— Угу.

— Ментов вызвала?

— И страхового комиссара.

— Номер записала?

— Да.

— Молодец! А какая машина была?

— BMW старая.

— А какого цвета?

— Не помню.

— Не расстраивайся! Все хорошо. А ты Ангела просила, когда трогалась? — смотрит недоверчиво.

— Да.

— Ну, тогда скажи ему спасибо, могло же быть хуже!

— Спасибо.

— Есть хочешь? Я тебе бегом бутер сделала. Кофе не успела, но могу выскочить в гастроном, там автомат есть, а?

И тут потекли слезы. От обиды. От усталости. От благодарности Ангелу «там» и земному доморощенному тут. Оказалось, орать на меня нельзя, но и жалеть, наверное, тоже.

Пошел снег. Мы сидели под фонарями в машине, перегородившей часть улицы, мигали аварийными огнями, шуршали «дворниками», нас объезжали большие и малые авто, понимая, что на дороге бывает всякое. С кем не бывает?

Жизнь таки удалась.

Грех обижаться.

А если кто и пнул больно, то, может, только для того, чтобы подправить мне траекторию и преподнести еще один урок.

Всем спасибо!

3. АЛЛО, ИЗВИНИТЕ, или ПО-НЕДЕЛЬНИКИ.

Небольшая комната в агентстве недвижимости, в которой кучкуются брокеры по продажам, когда оказываются на фирме, и в которой с девяти до шести работают брокеры по аренде, когда не уходят на просмотры.

Шесть столов, шесть телефонов, шесть компьютеров с мониторами не первой юности. Электрочайник на тумбочке, несколько чашек, большая карта города на стене, печальный пожилой рождественник на подоконнике.

— Алло! Здравствуйте, извините, а вы квартиру не сдаете? — тихим, виновато-робким голосом спрашивает у телефонной трубки хрупкая кудрявая девушка, ссутулившись над столом и прикрыв трубку ладошкой, — Нет? Уже сдали? А на сколько сдали? На год? Ну, извините.

Она вздыхает, что-то отмечает в таблице на экране и опять набирает номер. Девушку зовут Галя. Ей нужны деньги. Она — студентка-заочница, не киевлянка. Живет с подругой на съемной квартире. Добрейший человек. Но без денег трудно. По чьему-то совету решила идти в недвижимость. Тут, говорят, деньги гребут, только лопаты успевай менять — ломаются от нагрузок.

Сижу неподалеку, пишу свое, тоже звоню в поиске квартиры для клиента, назначаю просмотры, веду записи, иногда принимаю звонки, отвечаю на вопросы. В комнате еще три человека, то говорят между собой, то отвечают по мобилкам, тоже кому-то звонят — рабочий процесс.

Из общего звукового фона опять доносится тоном провинившегося школьника:

— Алло! Здравствуйте, а вы квартиру не сдаете? Нет? Вообще не сдаете? А почему она в рекламе? Год назад сдавали? Ну, извините, не ругайтесь, — Галя обводит глазами комнату, ища поддержки, — Вот, кричат, что достали их уже…

— Бывает. Не расстраивайся, — утешаю ее, и жалко становится, будто это моя дочка сидит и монотонно полдня обзванивает быстро стареющую базу квартир, а сама понимаю, что заработать она здесь сможет нескоро, да и то — по случайности.

— Алло! Здравствуйте, извините… Уже? Давно? Конечно, какая разница, извините… — поднимает на меня глаза, полные слез.

Сотрудники вышли покурить. В комнате тихо. Только жужжат компьютеры. Жалко девчонку. С каждым неудачным звонком она будто сжимается, уменьшается в размере, еще чуть и расплачется. Вспоминаю, как я пришла сюда, смотрела-слушала, что происходит, как люди работают, и мало что понимала в первые дни. И так хотелось поскорее результат, ну хоть какой-то, хоть 10 долларов!

— Галь, у тебя сестры-братья есть?

— А что?

— Есть или нет?

— Брат есть.

— Старший или младший?

— Младший, а что? — осторожно так отвечает, недоверчиво.

— Галь, а ты с ним никогда не ссорилась, ничего не доказывала или не просила сделать, но чтобы сделал наверняка, не подвел?

— Ну-у… бывало иногда, мы даже дрались в детстве, а что?

— А ты не можешь вспомнить, как это — говорить с кем-то и не бояться его?

После небольшого колебания девушка смотрит на меня, как на человека, предлагающего первокласснику сигарету.

— А что — разве обязательно кричать? Я же на работе…

— Не кричать. А набрать воздуха полные легкие, улыбнуться себе и спросить, будто там твой брат, или мама, или подруга хорошая, а ты им хочешь помочь: «Добрый день! Скажите, вы квартиру сдаете? А мы как раз ищем! Расскажите, что там у вас хорошего?»

— Да? — в замешательстве, — А улыбаться обязательно?

— Желательно. И еще — не спрашивай «НЕ сдаете?», а то так и хочется ответить — «НЕ сдаем!»

— А если опять сдана, и будут недовольны?

— А ты не принимай на свой счет. Это твоя работа, в конце концов, чего ты боишься? Ты же не перед студентами лекцию читаешь, и не перед концертным залом поешь. Всех дел — один незнакомый голос где-то в дырочке трубки! ОК?

Галя недоверчиво кивает.

На следующий день меня в офисе не было, вечером звонит домой не такой уж робкий, но очень знакомый голос:

— Здравствуйте! Это Галя. Вас сегодня не было, я звоню попрощаться. Не смогу я там. Я вчера все-таки вызвонила для этой девушки квартиру. Договорилась со всеми, поехала через весь Киев на просмотр, а там такое…

— Какое?

— Ну, хозяин такой…

— Какой?

И тут ее прорвало, она заговорила быстро, энергично и возмущенно:

— Да больной на голову, гад! Говорит — моя квартира, собственная, сдаю я ее недорого, но у меня есть условия — девушка тут будет жить, а я буду приходить к ней раз в неделю по понедельникам в гости, ну ты меня понимаешь, говорит. Она меня будет встречать ужином, может, иногда мне что-нибудь постирает, ну и это…, сами понимаете. Остальное время, говорит, я ее беспокоить не буду, но в назначенный день — будь добра!

— Да-а-а… Сдается квартира с маньяком! Ну, а ты ему что? Вернее, девушка-то что?

— Девушка его выматерила и рванула из квартиры. А я так растерялась, что стою в дверях.

— И?

— Говорю — вы, мужчина, вообще уж… А он мне — думаешь, не найдется приезжих, которые с радостью? И что такого? Я же недорого прошу за аренду, относительно. Так что — ищи мне другую. Ты квартиру видела, условия знаешь. Найдешь — с меня коньяк!

— Ну вот, уже прогресс, — шучу я, — взятки коньяком!

— Ой, Юля Петровна, он меня так достал! Я как будто очнулась, и говорю: Да пошел ты, козел! Вышла и дверью грюкнула!

— Фу-у-у-у, как невежливо! — смеюсь, — А ты, оказывается, когда не боишься, так очень даже адекватно реагируешь!

— А то! Я как подумала, что мы с подругой тоже квартиру снимаем, и вдруг бы нам предложили такой цирк раз в неделю, такое зло взяло… Я, собственно, зачем звоню — я попрощаться. Не смогу я там. Мне деньги нужны регулярные, а тут пока дождешься, пока выбегаешь, а жить-то на что? Я после того просмотра зашла в супермаркет и договорилась там работать консультантом-продавцом чайного ряда. Чуть подучусь сначала. Так что — приходите!

— Ладно, может, оно и к лучшему. Наверное, не зря тебе в начале карьеры такой случай выпал. Может, это вроде дорожного знака было. А за чаем приду. Только не бойся покупателей. Ты же им помочь хочешь. И про брата вспоминай! ОК?

— ОК! Спасибо вам!

— Удачи тебе!

Вешаю трубку. Да, трудно сейчас молодым пробиваться… Но кто не сломается — выживет. Эта уже не сломается. «По-недельники» в нагрузку покупать не станет. Надо было телефон этого оригинала спросить. Сходила бы к нему на фальш-просмотр. В глаза посмотреть. Да черт с ним! Там, «наверху», разберутся.

Продолжение следует.

2007