• Новости
• Спонcорам
• Библиотека
• Авторы
• Предприятие

Весьма существенный момент научного творчества — установление и первоначальная обработка научных фактов, их сбор, описание, систематизация. От этого очень сильно зависит наиболее полная и адекватная расшифровка научной информации, содержащейся в той совокупности фактов, с которой имеет дело ученый. Ход и результаты научного творчества в очень большой степени обусловливаются правильным оперированием фактами.

1. «Сырой» и «научный» факты

Научное творчество не может быть правильно понято и объяснено, если не выяснена природа научного факта. В «Гносеологических проблемах науки» мы изложили главное в нашем понимании научного факта. Отсылая читателя к указанной работе, здесь мы подчеркнем лишь несколько моментов, характеризующих научный факт.

В теории научного творчества следует разграничивать понятия «сырой факт» и «научный факт».

Под сырым, или грубым, натуральным фактом понимается определенная сторона объективной материальной действительности, та или иная ее конкретная часть. Однако необходимо сделать две предварительные оговорки. Во-первых, не следует отождествлять сырой факт с объективной реальностью. Наличие объективной реальности само является значительным фактом, но эта реальность не есть просто совокупность фактов. Во-вторых, сырой факт является не только элементом объективной реальности; он может быть стороной и самого сознания.

Очень часто фактом считают только то из действительности, что может непосредственно чувственно восприниматься, наблюдаться. Известно, однако, что многие неопровержимые факты действительности в принципе недоступны прямому и непосредственному наблюдению. Так, например, обстоит дело с фактами существования элементарных частиц, гена как носителя наследственных признаков, стоимости товара и т. д. и т. п.

Тот, кто пытается сводить сырой факт к непосредственно чувственно воспринимаемому в объективной действительности, принижает тем самым научное творчество вообще и, в частности, творчество, связанное, с исследованием фактов в действительности.

Для научной теории отражения бесспорно то, что познавательный образ есть «факт сознания». Для научного творчества весьма существенны не только вещественные факты, но и факты материальные, хотя не имеющие вещественной природы, а также факты сознания.

Под научным фактом понимается определенная форма знания, более или менее логически обработанный сырой факт, то есть та сторона или часть действительности, которая превратилась в объект исследования и уточнена субъектом познания с помощью средств измерения, описания и др. Научный факт всегда частично интерпретирован; в процессе его первичной обработки он приобретает свой специфичный, неповторимый облик. Сам термин «факт» проистекает от латинского «fасtum», которое означает «сделанное». Именно в связи с этим И. П. Павлов подчеркивал, что без теории нельзя увидеть и факты. Научный факт есть более или менее осмысленная действительность в отличие от сырого факта и от произвольного вымысла, который есть только факт сознания.

Луи де Бройль с основанием указывает, что «не существует совершенно «сырого» факта. экспериментальные наблюдения получают научное значение только после определенной работы нашего ума, который, каким бы он ни был быстрым и гибким, всегда накладывает на сырой факт отпечаток наших стремлений и наших представлений».

Для Пуанкаре «научный факт есть перевод сырого факта на научный язык».

Р. Мююкиелли указывает несколько характерных признаков научного факта:

6) совместимость с каким-либо методом или теорией;

7) согласованность с другими фактами, поскольку изолированный факт не обладает статусом научности.

С гносеологической точки зрения научный факт представляет собой подтвержденное практикой эмпирическое знание об объективно существующем единичном, адекватный образ объективного сырого факта, эмпирически данного. Научный факт является такой объективной реальностью, которая, трансформировавшись субъектом, стала фактом его сознания.

Б. М. Кедров определяет факт как дискретный эмпирический материал. «Следовательно, факт — это установленный нами эмпирическим путем отдельный кусок объективной действительности». Иначе говоря, эмпирические данные представляют собой «как бы исходные атомы или кирпичи того материала, из которого строится здание науки. Дискретный эмпирический материал мы называем фактами».

В современной науке возрастает роль статистических методов при характеристике и первичной обработке эмпирических данных. Некоторые авторы рассматривают научный факт как особый вид высказывания, полученного на основе статистической обработки определенной суммы непосредственно чувственных данных. А. И. Ракитов делает удачную попытку статистической интерпретации научного факта. Он указывает, что факт науки характеризуется определенной величиной статистической вероятности, имеет статистическую природу. «Итак, — заключает он, — фактом науки называется эмпирическое высказывание, представляющее собой статистическое резюме непосредственных экспериментальных данных. Для того чтобы данное эмпирическое высказывание было признано фактом науки, необходимо, чтобы его статистическая вероятность отличалась от логической вероятности сколь угодно мало и могла быть приближена к ней путем введения в статистический аппарат дополнительного числа данных».

Различные школы современной ненаучной философии очень много спекулируют понятиями «факт» и «научный факт». То обстоятельство, что научный факт находится в неразрывной связи с логическими формами и операциями, используется, например, как повод для идеалистического толкования этих понятий.

Так, например, неопозитивисты под «фактом» понимают не объективную реальность, а слова, суждения, предложения. Если следовать их логике, то окажется, что субъект творит не только научные факты, но и объективные, реальные, факты.

Известно, что махисты и эмпириокритики объявляют факты простой совокупностью ощущений.

Логические атомисты характеризуют факты как «атомарные предложения», или «атомарные факты». Любое высказывание или любое фактическое положение логические атомисты сводят к простой совокупности атомарных предложений, или фактов. «Мир есть совокупность фактов, а не вещей». «То, что имеет место, что является фактом, — это существование атомарных фактов». «Предложение есть описание атомарного факта». «Атомарные факты независимы друг от друга».

Ненаучное отношение .неопозитивистов к сущности природных фактов и к научному факту, в частности непонимание ими творческого характера процесса формирования и обработки научных фактов, роковым образом отражается на целостности их гносеологии и эпистемологии. Их позиция в этой области является по существу субъективно-идеалистической.

Научный факт является научным тогда, когда он представляет собой элемент системы научного знания. Безотносительно к субъекту и к системе знаний реально-существующие вещи не являются и не могут быть научным и фактами.

В связи со сказанным следует проводить различие между научным фактом и наукой об этом факте. Научный факт никогда не может быть всем знанием об объективном факте.

Научный факт нуждается в количественной характеристике, Он тем ценнее для творческого процесса познания, чем больше выражен количественно. Многосторонняя и многомерная количественная характеристика научного факта увеличивает его познавательное содержание и значение.

Для современной науки недостаточно, если, данный исследователь сообщит об открытии какого-то факта. Необходимо еще, чтобы он дал как можно больше сведений о способе, каким он получил или установил этот факт, указал подробности, которые имели значение для его установления.

В связи с этим для огромного числа фактов, с которыми имеет дело, наука, весьма существенное значение имеет их воспроизводимость. Это не относится, разумеется, к неповторимым фактам истории и общественной жизни. Идеал науки, в частности естествознания, состоит в таком описании и такой характеристике научных фактов, чтобы любой ученый в случае необходимости был в состоянии их воспроизвести..

2. Самоцель или «воздух ученого»?

Познавательное значение фактов ничем нельзя заменить. Большая часть всего научного творчества сосредоточена в сфере научного факта. Творчество при оперировании научными фактами проявляется в том, чтобы избежать субъективистского произвола, преодолеть его, сообразовать те или иные положения с фактами, последовательно провести материалистический методологический принцип объективности исследования.

Материалисты видели и видят познавательную силу факта именно в его объективности, которую они используют в борьбе против всяких разновидностей идеализма и которая существует независимо от воли и желаний субъекта. В объективности факта они видели и видят его главную доказательную силу.

«Следует усвоить себе ту бесспорную истину, что необходимо учитывать живую жизнь, точные факты действительности...»

Уважение к фактам, подчеркивание их приоритета не имеет ничего общего с порочным культом фактов, с суеверным преклонением перед ними. Факты не всесильны, как бы ни было велико их познавательное значение, как бы ни была убедительна их доказательная мощь.

Характерны некоторые рассуждения Клода Бернара, в которых он абсолютизирует значение фактов, сближаясь в этом отношении со сторонниками позитивистского эмпиризма. По его мнению, например, «экспериментатор в своих исследованиях не должен идти дальше факта, без которого он подвергает себя риску заблудиться».

В научном творчестве следует остерегаться такого отношения к фактам, когда их получение превращается в самоцель. Научное творчество предполагает конкретный, целенаправленный подход к фактам, поскольку сам факт часто имеет очень сложную структуру, бывает многозначным. Перед исследователем всегда стоит трудная задача — сосредоточивать свое внимание на точно определенных сторонах факта, расшифровывать заложенную в этих сторонах научную информацию, то есть применять во всех случаях конкретно-исторический подход.

Творчество при научном оперировании фактами заключается и в точном учете присущей фактам ограниченности, так как факты всегда схватывают нечто единичное.

Отдельный факт ограничен в познавательном отношении еще и из-за того, что он содержит в себе множество конкретных, неповторимых, весьма часто сторонних по Отношению к сущности подробностей и нюансов. Творчество ученого заключается в его умении освободиться от тех элементов единичного факта, которые не имеют существенного значения для раскрытия той или иной стороны Сущности исследуемого объекта. Эту ограниченность единичного факта прекрасно понял и выразил Максим Горький. «Факт — еще не вся правда, он — только сырье, из которого следует выплавить, извлечь настоящую правду искусства. Нельзя жарить курицу с перьями, а преклонение перед фактом ведет именно к тому, что у нас смешивают случайное и несущественное с коренным и типическим. Нужно научиться выщипывать несущественное оперение факта, нужно уметь извлекать из факта смысл», то есть закономерность явления, которая содержится в нем.

Хотя и говорят, что «перед фактами и боги молчат» факты нельзя абсолютизировать, упрощать и гипертрофировать. Нельзя, например, ожидать от фактов, что они сами заговорят языком науки. Они должны быть глубоко и всесторонне обсуждены и интерпретированы. То обстоятельство, что факты многосторонни, может быть использовано для их произвольного подбора с целью подтверждения того или иного неистинного положения. Дистанцию между фактами как фактами и наукой с ее специфичными истинами нельзя и не следует сокращать произвольно.

Чтобы раскрыть в фактах действительное и скрытое научное содержание, их следует осмыслить методами и в стиле науки, а это — сложная творческая задача. «Необходимо быть большим ученым, — указывает Э. Ален, — чтобы осмыслить какой-либо факт».

Своеобразная позитивистская мода в буржуазном мире — абсолютизация познавательного значения фактов, стремление фактологизировать науку. Под знаменем воинствующего эмпиризма предпринимаются попытки утвердить в сознании людей науки мысль о том, что ученый, который хочет освободиться от предвзятости «и от влияния всяких идеологий, должен ограничиться только характеристикой фактов, их максимально полным описанием и систематизацией. Сведение научного исследования к оперированию фактами весьма характерно для феноменологизма.

Неопозитивизм выходит на сцену истории философии с претензией быть едва ли не единственным последовательным ценителем фактов в научном исследовании. Однако, в сущности из-за своей методологической ограниченности он оказался неспособным научно оперировать фактами, по-настоящему научно обработать фактический материал и фактические данные. Один из пороков его методологии состоит в навязывании аналогий между любыми элементами теории и самим научным фактом, что принижает познавательную сущность и роль научной теории, сводит теоретическое знание к эмпирическому.

Методология диалектического материализма требует брать факты в их конкретно-историческом контексте и интерпретировать их научно теоретически с помощью абстрактного мышления. Без них ученый беспомощен. В этом смысле И. П. Павлов образно говорил о фактах как о воздухе ученого. Однако ученый, вместо того чтобы дышать полной грудью, может задохнуться или утонуть в изобилии фактов, если он не вооружен научной методологией, если ищет в фактах больше того, что в них содержится, если во имя фактов он недооценивает значение абстрактно-теоретического мышления.

3. «Монблан» фактов и «привилегированные» факты

Следует исследовать не отдельные факты, а всю совокупность фактов. Однако это требование не имеет ничего общего с догматическим подходом к вопросу о количестве фактов, на основе которых можно делать достаточно аргументированные научные обобщения. Это количество никогда не является строго фиксированным. Что касается количества исследованных и обобщаемых фактов, то истории науки известно большое разнообразие познавательных ситуаций. Один из ее уроков для научного творчества состоит в том, что и к вопросу о количестве фактов следует подходить конкретно.

Эпохальные научные открытия, революции в той или иной области науки осуществляются, как правило, на огромном количестве фактов. Эволюционная теория Дарвина была построена на основе громадного фактического материала, накопленного животноводами и растениеводами, а также автором «Происхождения видов». Сам Дарвин дает много ценных сведений о своей собственной творческой деятельности в этом направлении.

Однако накопление громадного количества фактов не является само по себе достаточной гарантией успеха научного исследования, да и не всегда оно необходимо. Современная наука знает немало случаев, когда из незначительной совокупности фактов сделаны полноценные, имеющие большое значение научные выводы и теоретические обобщения. Здесь вопрос сводится к огромному познавательному ,значению так называемых «привилегированных» фактов, а также к наиболее подходящему для конкретного научного исследования подбору фактов.

Не все факты в определенной совокупности равноценны и равнозначны. Что касается познавательной значимости фактов, то между ними существует определенная иерархия. В этом обстоятельстве, впрочем, заложены как большие возможности, так и известная ограниченность той или иной совокупности фактов. Исследование фактов следует основывать на их реальной иерархии, раскрывать относительное познавательное значение каждого из них.

Перед ученым всегда стоит творческая задача по осуществлению определенной селекции фактов из массы явлений, с которыми он сталкивается. Ученый должен подбирать, отделять, сосредоточивать свое внимание на наиболее ярких, наиболее характерных, наиболее типичных фактах с учетом решения поставленной им конкретной познавательной задачи.

Следует ли исследовать все факты из данной совокупности или даже увеличивать число исследуемых случаев с целью повышения научной ценности какого-нибудь обобщения?

Паровая машина явилась убедительнейшим доказательством того, что из теплоты можно получить механическое движение. 100000 паровых машин доказывали это не более убедительно, чем одна машина, они только все более и более заставляли физиков заняться объяснением этого.

Для устранения опасности субъективизма необходимый подбор фактов следует осуществлять на базе познания и исследования их действительной познавательной силы, их относительной значимости, их реальной иерархии. В связи с решением этой задачи ученый сталкивается с весьма противоречивыми гносеологическими проблемами, разрешение которых составляет существенное содержание научного творчества. С одной стороны, он должен учитывать всю сложность исследуемых фактов. С другой стороны, он должен искусственно упрощать эти факты и отграничивать существенное от несущественного в них, .сознательно устранять то, что не имеет значения для преследуемой им конкретной гносеологической дели. Иначе говоря, ученый обязан сообразовываться со всеми фактами и всеми их сторонами и вместе с тем выделять из них наиболее характерные, «привилегированные», на которых он должен сосредоточивать свое внимание. Установление и обработка того или иного научного факта ведет к различным результатам для науки. Одни научные факты оказывают существенное влияние на дальнейшее развитие всей науки или отдельных ее разделов, а другие факты не в состоянии сыграть подобную роль.

Еще Д'Аламбер по-своему поставил вопрос о «привилегированных» или исключительных фактах. Во «Введении в Энциклопедию», рассматривая вопрос о законах науки, он указывает, что она обязана «по возможности более накоплять факты, располагать их в наиболее естественном порядке и свести их к известному числу главных фактов, для которых остальные были бы только следствиями».

В биологии и генетике имеющими огромное познавательное значение «привилегированными» фактами, которые послужили и продолжают служить основой для массы гипотез, фактами, которые и ныне будят мысль биологов, философов и других ученых, были факты, открытые Менделем и зафиксированные в так называемых «правилах Менделя», позднее объявленных (но не самим Менделем) законами. На базе установленных Менделем фактов независимого распределения признаков при дигибридном и полигибридном наследовании была построена гипотеза о дискретности носителей наследственности, которую подтвердили цитологические исследования. Была установлена роль хромосом в процессах наследственности. В дальнейшем на основе этих фактов и массы связанных с ними комплексов новых фактов, раскрывающих различные стороны наследственности и ее проявления, стало возможным выяснение роли ДНК в передаче признаков по наследству. Благодаря этим фактам обогатились наши знания о сущности жизни, о нижних этажах субклеточной структуры живой материи и, соответственно, наука поднялась на более высокий, уровень.

Творец в области науки не только стремится подбирать факты в соответствии с конкретной задачей, которую он решает. Он на практике никогда не берет подобранные факты в их неограниченной многосторонности, а всегда делает объектом своего внимания отдельные их стороны. Однако и здесь задача ученого совсем не простая. С одной стороны, он не имеет права «теряться» в подробностях, а с другой — не должен упускать из виду некоторые подробности, которые могут оказаться не только весьма существенными, но и решающими для научного познания. В его умении остерегаться этих односторонностей выражается его творчество. Тот, кто «теряется» в исследуемых подробностях, не в состоянии двигать науку вперед, но иногда подробности имеют решающее значение для результатов научного исследования.

Для научного творчества весьма существенное значение имеет нахождение наиболее подходящих методов и средств описания фактов и особенно их количественной характеристики. В этом отношении научно-технический прогресс предлагает большой арсенал приборов, устройств, измерительных аппаратов. Научное «измерение» является могучим средством «корректирования» фактов, их уточнения, устранения случайных и чуждых их природе элементов.

Итак, успех науки в очень большой степени зависит от творческого умения ученого собирать и обрабатывать нужное количество фактов, уделять особое внимание так называемым «привилегированным» фактам.

4. Научное творчество и злоупотребление реальными — и мнимыми фактами

В истории науки и современной науке известны многие, нарушения требований научного творческого отношения к фактам. Заслуживают внимания два крайних отклонения в этом направлении, которые и в гносеологическом, и в практическом отношении очень важны. Речь идет об объявлении реальными мнимых фактов и, наоборот, об отрицании реальности действительных фактов и объявлении их мнимыми.

Большой вред научному творчеству нанесло и продолжает наносить поспешное или преднамеренное объявление фактами различного рода субъективистских измышлений или выдумок.

Клод Бернар с полным основанием предупреждал: «Если факты, которые служат основой суждения, хорошо не установлены или ошибочны, все будет неверно. Вот почему наиболее часто заблуждения в научных теориях исходят из заблуждений в фактах».

Новейшая история биологической науки дает яркие примеры злоупотребления мнимыми фактами. Так, некоторые биологи выдавали за реальные факты и за осуществленные достижения науки многое из того, что им хотелось считать фактами. Так, например, факты получения зерен мягкой пшеницы в колосе твердой пшеницы, ржаных зерен в колосе пшеницы или зерен дикого овса в метелке культивируемого овса оказались мнимыми фактами, а созданные на них гипотезы были построены на песке. Мнимым фактом оказалось сенсационное сообщение, появившееся несколько лет назад в Болгарии, о превращении мягкой пшеницы в ветвистую пшеницу. Этот «факт» оказался результатом простого загрязнения посева.

Произвольное объявление субъективистских идей фактами иногда сопровождается противоположной, вредной в гносеологическом отношении операцией, когда реальные факты объявляются несуществующими или мнимыми.

Как известно, Т. Д. Лысенко высказывался решительно и категорично против дарвиновского понимания внутривидовой борьбы не только как фактора эволюции, но даже и как факта живой природы. Он отстаивал несостоятельную идею о том, что в природе исключена возможность, наличия внутривидовой борьбы. Более того, по его мнению, вообще речь не может идти о перенаселенности — такого факта «в природе, как правило, не было, нет и не может быть». Позднее Лысенко был вынужден признать, что перенаселенность в живой природе встречается, но что она якобы является перенаселенностью индивидами различных видов, поэтому внутривидовая борьба невозможна. Защищая свою позицию по этому важному для биологической науки вопросу, Лысенко вступил в острое противоречие с указанными его оппонентами конкретными, реальными фактами — ему была нужна изрядная доза субъективизма, чтобы продолжать отстаивать и абсолютизировать свой вывод.

Необходимо строить научно-теоретические рассуждения на точных и бесспорных фактах. Без самого строгого соблюдения этого требования нет и не может быть науки, научного исследования и творчества. Это принципиальное методологическое требование. Опираясь на мнимые факты, можно допустить серьезные ошибки, особенно если в качестве научных фактов преподносятся плохо проверенные и неподтвержденные положения.

Типичным примером в этом отношении служит группа ученых, сложившаяся вокруг академика Т. Д. Лысенко. Они не задумываясь объявляли принципиально невозможным существование генов как материальных, структурно-функциональных носителей наследственности. Некоторые философы, которые не имели ни возможности, ни необходимой подготовки для того, чтобы проверить достоверность указанных «фактов», подлинную природу других реальных фактов, сделали выводы и обобщения, которые поставили их в весьма уязвимое положение. Иначе и быть не могло при подобной ситуации.

Единственный путь для научных философских обобщений в связи с современными проблемами конкретных наук — это путь оперирования действительными и строго проверенными фактами.

В связи со сказанным возникает и вопрос о необходимости нормальных взаимоотношений между учеными различных областей знания, и в частности между специалистами в конкретных науках и учеными-философами. При таких взаимоотношениях философы истолковывают данные конкретных наук, а специалисты в конкретных науках призваны правильно ориентировать философов, разрабатывающих методологические проблемы конкретных наук, особенно в отношении того, что касается фактического материала этих наук.

Ярким и печальным примером ненормальных взаимоотношений между философами и биологами, нанесших вред как биологии, так и философии, может служить та трактовка случайности и ее роли в живой природе, которую Лысенко и его единомышленники пытались утвердить и в биологии, и в философии. Они превратно истолковывали понимание случайности Дарвином. Без всякого на то основания великий естествоиспытатель был обвинен в преклонении перед Случайностью вообще и, в частности, перед случайностью в живой природе и в органической эволюции. Лысенко не только недооценивал случайность как форму проявления и как дополнение необходимости, но и был готов отрицать сам факт наличия случайных явлений в живой природе. Таким образом, он отступал не только от дарвинизма, но и от диалектического материализма, фактически возвращался к позициям домарксовского материализма относительно случайности. В действительности же случайность всегда связана с необходимостью, она выступает как ее конкретное проявление.

В оценке Дарвина по этому вопросу Лысенко вступил в острое противоречие с признанным постулатом: «Теория Дарвина является практическим доказательством концепции о внутренней связи между необходимостью и случайностью».

***

Ни физика, ни химия, ни какая бы то ни было другая наука не в состоянии освободиться от случайности и стать ее врагом, так как любая наука занимается реальными случайностями, в которых и через которые проявляется необходимость и закономерность.

Никогда человеческая практическая деятельность не будет освобождена от случайности, и это вовсе не ее беда.

Закономерность всегда будет пробивать себе дорогу через массу случайностей, и не изгнание их, а их глубокое и многостороннее изучение является надежным путем для дальнейшего углубления знаний о необходимости и закономерности, для овладения и управления реальными процессами на основе этих знаний.

2008