• Новости
• Спонcорам
• Библиотека
• Авторы
• Предприятие

Есть еще, по крайней мере, две стороны ораторской деятельности, которые с известной долей условности можно отнести к нашим "производственным секретам".

Вот первая из них.

В. И. Ленину принадлежит высказывание о том, что публичная речь — это разговор с молчащим собеседником.

Увы, в современной аудитории наш с вами собеседник отнюдь не всегда молчит.

Штришок из практики.

...Случилось это много лет назад, когда устная "Лениниана" как жанр еще только формировалась, а выступления мои чаще всего назывались вечерами литературной импровизации. Однажды в разгар курортного сезона Союз писателей отправил меня в очень симпатичную командировку на Южный бе-рег Крыма, выступать по санаториям. Это даже нельзя было назвать работой: днем — купание в море, а вечерами — необременительные встречи с любителями художественного слова. И вот в один из таких вечеров...

Вообразите картину: дворец на высоком берегу, неподвижные кипарисы, где-то внизу шумит море, огромные крымские звезды на черном небе... В небольшой открытый кинозальчик сходятся после ужина отдыхающие... Настроение самое что ни на есть благодушное...

Меня представили.

...А надо заметить, что как раз в те годы — в начале 60-х — на Западе вышла нашумевшая книжка некоего Ричарда Пайпса, американского "специалиста по русских делам". (При Рейгане он вынырнул было в качестве одного из самых оголтелых советников президента. Именно Пайпс заявил в адрес Советского Союза: "Либо смените общественный строй, откажитесь от коммунизма, либо мы вас — нейтронной бомбой!")

Так вот этот самый бойкий Пайпс уже тогда вовсю фальсифицировал нашу историю. И я свои рассказы о партии начинал коротким вступлением: "О чем нынче хлопочет мистер Ричард Пайпс?"

...Все шло обычным порядком. Но едва я успел произнести, что Пайпс — профессор Гарвардского университета в Америке, как сидевший, развалясь, сбоку от меня тучный и, как выяснилось, подвыпивший гражданин громко заявил: "А Гарвардский университет — это, между прочим, в Англии..."

Вокруг, естественно, засмеялись.

Я поворачиваюсь к нежданному оппоненту и проникновенно объясняю, что Гарвардский университет — в Америке, в штате Массачусетс. Гражданин вскакивает на ноги: "А я говорю — в Англии!" И вообще, мол, непонятно, почему культурник приглашает безграмотных лекторов. Тоже мне, говорит, писатель: Англию от Америки отличить не может!..

...С нежностью вспоминаешь в такой момент матроса-балтийца с маузером!

Случай этот, кончено, крайний. Об его морально-этической стороне можно говорить долго и сердито. Но в тот момент, признаться, было не до морально-этических соображений.

Как не растеряться, устоять на ногах? Что предпринять, что сказать хохочущим людям? На кого опереться? Как вернуть себе расположение аудитории?..

Думаю, каждый, кто посвятил себя ораторскому делу, отыщет в памяти что-либо подобное. И каждому, пожалуй, рано или поздно является мысль: неплохо бы как-то обезопасить себя на случай разных непредвиденностей в ходе выступления!

Существует на этот счет следующая рекомендация: опытный оратор уже в первую минуту соприкосновения с аудиторией определяет для себя рабочие ориентиры в зале.

Тут желательно действовать без промаха.

Рассказывают анекдотический случай, который якобы произошел в прошлом веке с одним знаменитым европейским философом. Он читал курс лекций в университете и заметил, что на переднюю скамью неизменно усаживается старательный студент, у которого на вицмундире недоставало блестящей пуговицы. Всякий раз, входя в аудиторию, философ подслеповато отыскивал мундир без пуговицы, успокаивался, и лекция шла, как по маслу. Но вот однажды студент, желая, видимо, угодить любимому профессору, привел свою одежду в порядок, пришил пуговицу. Лектор, взойдя на кафедру, долго осматривал ряды студентов, знакомого вицмундира не нашел, стушевался, лекция была сорвана...

Ошибка в выборе ориентира.

Известный парижский астроном Араго, всякий раз начиная публичную лекцию, выбирал в зале, как он выражался, "своего человека" — самую глупую физиономию. И растолковывал материал до тех пор, пока на этой физиономии не отображалось удовлетворение.

Этот прием, пожалуй, ближе, но тоже не совсем точен.

Опыт многих поколений ораторов утверждает: ориентир в аудитории — приятное лицо. Трудно сказать, чем именно человеческие лица приятны друг другу. Но в первое же мгновение, окинув взглядом своих слушателей, вы легко обнаружите в поле зрения одно, второе, третье лицо, обращенное к вам с ожиданием, с милой доброжелательностью. Знайте: это и есть ваши главные союзники, ваша опора сегодня! Эти лица окрасятся радостью при наималейшем вашем успехе; в трудный для себя момент вы не увидите на них злорадной усмешки; оттуда придет к вам помощь и поддержка...

Расскажите этим людям все то, что вы собираетесь рассказать. Расскажите как бы персонально каждому из них. И при этом непременно смотрите людям в глаза.

Психология аудитории такова, что всякому, сидящему в зале, покажется, будто вы лично с ним общаетесь — душа в душу.

К слову сказать, приведенные выше эпизоды рассчитаны на то, чтоб обратить внимание на еще один "производственный секрет", которым часто пользуются опытные мастера публичного говорения.

Замечено, что современной аудитории очень нравится, когда вы делаете объектом психологических экспериментов, шуток свою собственную персону; когда откровенно рассказываете о своих личных сомнениях, колебаниях, ошибках — даже в том случае, если это вас самого выставляет в не очень-то выгодном свете. Значит, у засесть запас прочности, внутренняя сила, убежденность, мужество ума. Значит, вы говорите и действуете по совести, безо всякой задней мысли, с абсолютным доверием к слушателям.

Е. А. Ножин в книге "Основы советского ораторского искусства" пишет так: "Шутливым замечанием в свой собственный адрес умелый оратор может установить контакт даже с предубежденно настроенной аудиторией".

Возьмите эту мысль на заметку. Пригодится!