• Новости
• Спонcорам
• Библиотека
• Авторы
• ФОРУМ
• Реализация
• Реклама
• Предприятие

Погода была хороша, как щечки цветущей молодой женщины — бесшабашной блондинки с приветливым нравом. Ей немного нездоровилось в начале месяца, а потом она успокоилась, разрумянилась, начала подлизываться и заигрывать. Но, несмотря на столь благоприятные погодные условия, психоаналитик Назар Хазаров тосковал. Машинально, без всякого интереса он поглаживал выпуклые части бронзовой статуэтки. Раньше эта изящная фигурка — предмет высокого искусства — воспевающая откровенную бойкую женственность, восторгала, сводила с ума Назара. Но в тот день душа и тело психоаналитика хранили тягостное, нездоровое молчание. Он долго и с отвращением вспоминал каждую из своих пациенток. Их проблемы, комплексы, неврозы казались ему однообразными и предсказуемыми, словно тиканье часов.

— Доктор, я с детства стесняюсь своих кривых волосатых ног, — говорила одна из них, все время, задирая юбку, — а еще у меня маленькая грудь, грязные уши, сколиоз, плоскостопие, близорукость... — она с ошеломляющим спокойствием продолжала свой грозный список.

— Существуют очевидные вещи, они не нуждаются в обсуждении, — Назар пытался втолковать ей эту простую истину — она так не хотела молчать и слушать...

Назару не удавалось остановить зловонный поток воспоминаний, он тонул в смрадном водовороте былых обид, неудач, несчастий... И вот странная вещь — бронзовая статуэтка послушно согревалась в его вялых, прохладных руках. Такая бескорыстная отзывчивость тронула Назара. Он поспешно переставил фигурку на подоконник — пусть ее приласкают солнечные лучи, ведь она заслуживает самых жарких прикосновений. Что же касается психоаналитика, то он не имеет права осквернять прекрасное создание своим, пусть даже временным, безучастием.

Назар Хазаров нырнул в необъятное кресло — темное и удобное, он моментально расслабился. Материнская утроба самый комфортабельный отель на свете, особенно если твой номер одноместный.

Назар с упоением вертелся в кресле, царапая гладкую, упругую кожаную обивку. Она и на вкус оказалась не дурна — едва солоноватая, пряная, должно быть именно таковы обветренные лодыжки какой-нибудь не закомплексованной африканки...

Восторженный полет свободного ума был грубо прерван появлением секретарши. Когда она почти без стука вторглась в кабинет, ведя за собой противнейшее из существ, Назар съежился и позеленел. Посетитель был мужчиной! Высокий, голубоглазый (что, разумеется, не говорит о большом уме), он не носил очки (в его возрасте это подозрительно, наверное, он необразован и, скорее всего, дурно воспитан, есть другой вариант — он пользуется линзами, тогда понятно — перед нами пижон), его костюм был до тошноты опрятным, хорошо сидел (еще бы, этот мужчина явно эксплуатирует несчастное, слабое создание, возможно, одну из тех милых женщин, которые посещают сеансы Назара Хазарова).

Профессиональная этика не позволила Назару кричать на секретаршу в присутствии посетителя и прогонять посетителя в присутствии секретарши. Он виртуозно изобразил на своем лице доброжелательную улыбку.

— Этот молодой человек уже целых два месяца пытается попасть к вам на прием, — сообщила секретарша, ее красочный рот едва не лопнул от непроизносимых вслух упреков.

— Да?... Неужели?... — колени Назара не сгибались, он скорее переломился бы где-нибудь по середине туловища, чем сделал шаг навстречу посетителю.

— Обычно у меня по пять сеансов в день и ни одного свободного окна, — Назар, не отрываясь, разглядывал свои ухоженные ногти.

— Но сегодня вы не слишком загружены, — ядовито продолжала секретарша, — поэтому я пропустила молодого человека без предварительной записи.

— Ладно, так и будет! — угрожающие нотки в голосе Назара оказались лишь плевками, уносимыми ветром. Секретарша чувствовала себя в полной безопасности. Насмешливо покачивая бедрами, она неторопливо удалялась, растягивая до бесконечности негостеприимное молчание.

Посетитель нервничал, озирался по сторонам в поисках подходящего предмета, на котором можно было бы зафиксировать праздношатающийся взгляд. Психоаналитик злился, он мысленно опутывал посетителя колючей проволокой и уже собирался подключить ток. Но Мужчина многозначительно, с надеждой, раскашлялся — молчание непосильная ноша. Психоаналитик невозмутимо сложил руки на груди.

— А я смотрю, у вас здесь все хорошо устроено, — мужчина робко подал голос.

— Я не просто человек, я настоящий профессионал, — высокомерно заявил психоаналитик, тяжелой поступью направляясь к столу.

— Да... Как я вас понимаю! — мужчина совершенно растерялся, он был таким же слабаком, как и большинство представителей его пола.

Психоаналитик довольно агрессивно включил настольную лампу. В том не было никакой нужды — небеса посылали достаточно света, чтобы наполнить им не только улицы и дома, а также некоторые души. И все же в сердце Назара царил грозовой вечер.

— Я не предлагаю вам сесть, вы ведь не дама, — казалось, мрачный голос Назара вытесняет свет из комнаты.

— Не стоит беспокоиться, я могу сесть сам, — ответил мужчина. Легкая улыбка молнией пронеслась по его лицу, что-то изменилось, страшная тень психоаналитика отступила на несколько шагов и затаилась под столом.

Мужчина уродливо разлегся в любимом кресле Хазарова.

— Вам я вижу около сорока? — усмехнулся психоаналитик, протирая очки.

— Что вы, мне двадцать девять лет! — мужчина глуповато нахмурил брови и пожал плечами.

— Вы плохо выглядите, сигареты, алкоголь, женщины? — Назар достал из ящика журнал и принялся шумно перелистывать его.

Мужчина ответил не сразу, некоторое время он ерзал в кресле, зачем-то поправлял галстук, почесывал нос, неожиданно он очутился рядом с Назаром. Это заинтересовало, даже испугало психоаналитика, он поспешно отодвинул журнал.

— В том то и дело, — мужчина задумчиво поглаживал край стола, глядя в потолок, — женщины больше не интересуют меня, ну не то чтобы совсем... а так, то есть я нормальный!

— Понятно, понятно, — психоаналитик с облегчением махнул рукой.

— Курить я бросил два года назад... А может быть мне будет лучше, если я лягу на кушетку? — мужчина круто развернулся, паркет недовольно крякнул, психоаналитик брезгливо поморщился.

— Мне снова приходится напоминать вам, что вы не дама, вам совершенно незачем ложиться на кушетку... — запротестовал Назар, — сядьте лучше на пол.

Мужчина еще раз продемонстрировал свою осторожную улыбку (застенчивый, но смешливый, как девица). Он снял пиджак, свернул его, улегся на пол и положил пиджак под голову.

— Так я чувствую себя раскованнее, — сообщил он.

Психоаналитик скрежетал зубами — мучительный сеанс затягивался (что, конечно, влетит в копеечку посетителю), такие мысли обычно согревали Назара, но в тот день даже столь радужные перспективы не прельщали его.

— Насчет водки у меня тоже проблема,— мужчина все-таки решился продолжить свое отвратительное нытье.

— И давно вы не пьянеете? — Хазаров оживился, жутковатая крокодилья улыбка обезобразила его лицо.

— Нет, не то чтобы я не пьянел, я пьянею, но как-то неинтересно. Доктор, — мужчина приподнялся на локте, его щеки были пунцовыми, — я совсем плох, меня больше не интересуют вещи, приятные всем нормальным людям.

— Что вы заладили: интересуют — не интересуют, чего вы, собственно, хотите? — Назар не выдержал и стукнул кулаком по столу.

Мужчина вздрогнул и положил голову на свернутый пиджак.

— Дело не в том, чего я хочу, а в том чего я не хочу! Всякий нормальный человек в подобном состоянии давно бы захотел умереть, а я все никак... — мужчина горестно вздохнул.

— Опять вы повторяете одно и тоже — хочу — не хочу, нормальный... Вы что, сомневаетесь в своей нормальности? — Назар зевнул, вытащил из верхнего ящика стола носовой платок и начал вытирать пыль с зеленого абажура настольной лампы.

— Очень сомневаюсь! — срывающимся голосом ответил мужчина, — Разве нормальному человеку нужна такая убогая жизнь без всяких удовольствий?! Разве нормальный мужчина способен не хотеть женщину, не пить водку, даже не курить?! Ну, хотя бы в карты играть тянуло!

Назар вскочил и от всего сердца топнул ногой.

— Не смейте судить о таких серьезных вещах, как нормальность и ненормальность человека, этим должны заниматься только специалисты моего уровня!

Психоаналитик с большим удовольствием надавал бы громогласных пощечин и унизительных пинков обнаглевшему посетителю.

— Мне так показалось... мои родители... — мужчина, в который раз смутился (редкая свинья).

— Маменькин сынок! — голос Назара набрал чудовищную высоту, психоаналитик старался, но не мог прекратить его гневный взлет, — Вы пришли сегодня ко мне похвастаться небывалым состоянием своей души и тела?! Тоже мне редкий фрукт выискался! Я профессионал с самой большой буквы, мне все это давно и хорошо знакомо! — Назар умолк, перевел дыхание, раздраженно высморкался.

Мужчина балансировал между непомерным удивлением и вполне естественной обидой.

— Должен огорчить вас, — слова Назара были обрамлены неуместной пикантной хрипотцой, — то, что вы чувствуете — обычная депрессия, возможно, на фоне авитаминоза. А вы думали, что сможете пить и развратничать всю жизнь?! Дорогой мой, вы уже не мальчик, процесс старения набирает обороты! Вам уже не под силу многие вещи!

— Я не чувствую себя стариком! — мужчина отряхнул пиджак и сел в кресло.

— Да?! Разве нормальный молодой человек в состоянии безразлично относится к алкоголю, девушкам и прочим развлечениям?

Назар возобновил легкую уборку в комнате, он тщательно смахивал пыль с книжных полок.

— Именно об этом я и говорю! — расстроено, вскричал мужчина.

— Вы не психически больной, вы просто стареете, — Назар смерил его сочувственным взглядом — Не стоит переживать и волноваться, это необратимый процесс, лучше вспомните о вечных ценностях, почитайте книгу, сходите в театр, в конце концов, может быть вам не будет скучно.

Мужчина хмуро, с непониманием, следил за Назаром.

— Займитесь воспитанием детей, что тоже очень помогает, — говорил психоаналитик, в его сумрачном сердце наступало небольшое прояснение, — если у вас нет своих детей — сходите в парк, на детскую площадку, посидите на солнышке... — для наглядности Назар отодвинул занавеску и ткнул пальцем в золотисто-горячий мир за окнами — статуэтка на подоконнике вызывающе искрилась, мужчина цинично обгладывал глазами бронзовую фигурку, психоаналитик с досадой задернул занавеску.

— Господи, вот она настоящая мерзость! — воскликнул мужчина, бросившись в сторону окна.

— Стоять! Ни с места! — заорал Назар мягко, но уверенно отстраняя мужчину.

— Черт возьми, доктор, откуда у вас эта скульптура? Теперь я понимаю, в чем моя проблема, — мужчина вцепился в занавеску и тянул ее на себя, — это же самая омерзительная из моих работ!

— Не подходите! — истерически вопил Назар. Занавеска мученически трещала.

— Доктор, не стойте на пути выздоровления у своего пациента! — мужчина стыдливо отвел глаза и толкнул Назара. Падая, психоаналитик увлек за собой занавеску, она накрыла его с головой, к счастью он не увидел самого страшного — мужчина, победоносно хохоча, выбросил статуэтку подальше за окно.

— Простите меня, Назар, — мужчина удовлетворенно охал, помогая психоаналитику освободиться от занавески, — я не хотел вас обижать, ведь вы помогли мне осознать, что настало время подвести итоги, пересмотреть свою жизнь. Эта скульптура, которая каким-то чудом оказались именно у вас, одно из худших моих произведений, я был обязан выбросить ее.

— Нет! Нет! — Назар улегся на подоконник, — Где она?! Где?!

— Успокойтесь, это была ошибка моей молодости, я давно мечтал разыскать ее и отправить к чертовой матери! — говорил изверг, втаскивая обратно в комнату Назара, который, перегнувшись через подоконник, безутешно тянул руки к солнцу, небу, к вуалям облаков.

— Она прекрасна! Прекрасна! — шептал психоаналитик, пытаясь сжать дрожащими слабыми руками горло мужчины.

— Не пытайтесь рассуждать о красоте данного предмета искусства! — взорвался мужчина, — Вы, конечно, замечательный специалист в своей области, но что может ценить в искусстве психоаналитик? Эта скульптура — настоящая бездарная порнография! Я заявляю это как ее автор и известный художник! — мужчина насильственно усадил Назара в кресло.

— Успокойтесь, вы же доктор! — мужчина добродушно шлепнул Назара по щекам, — Ваш сеанс завершился на редкость успешно, я почти возродился, творческий кризис миновал! Остается разыскать еще двух владельцев такого же дерьма, к сожалению, она была сделана в трех экземплярах, и я буду свободен!

Раскаленные чувства Назара понемногу остывали, он начинал кое-что соображать, у него был шанс вернуть себе статуэтку, только нужно было побыстрее спуститься вниз...

Мужчина бесцеремонно распял себя на дверях кабинета психоаналитика.

— Ни за что! Вы не выйдете! — серьезно и зло угрожал он. — Если скульптура все еще там, внизу, лежит на асфальте, я добью ее собственными руками!

Назар, не долго думая, впился зубами в запястье мужчины, за что и получил ногой в солнечное сплетение. Клубок страшных проклятий застрял в горле у психоаналитика, ни один звук, ни один выдох не мог выйти из его настежь распахнутого рта.

— Господи, разве вы целитель человеческих душ? Вы зверь какой-то! — возмущался мужчина, — я заплачу вам! Сполна заплачу! — он судорожно выворачивал карманы, роняя на пол крупные купюры.

Когда Назар выдохнул и распрямился, мужчина уже успел пересечь приемную секретарши и скрылся за дверью.

— Я вижу, сеанс прошел удачно, — радостно щебетала секретарша, собирая деньги, — милый мальчик, кажется, он отдал все, что было в его карманах. Я с самого начала ничуть не сомневалась в вашем высоком профессионализме...

— Зачем ты привела ко мне этого маньяка?! — Назар приблизился, сжимая в руке хлыст, в тот момент ему казалось, что хлыст всегда был частью его организма, он с рождения рос из его ладони.

Секретарша завороженно отступала, с материнской нежностью прижимая к груди ворох зеленоватых купюр. Очутившись в приемной, она схватила свою сумочку и вынула оттуда крошечный дамский пистолет. Удивительная женщина — она всегда предпочитала крупных мужчин и вдруг выбрала такое смехотворно маленькое оружие.

— Вы увлеклись, я понимаю, — ласково сказала она, наполняя деньгами глубокое декольте. Поразительно честная секретарша, она не воспользовалась своей выигрышной позицией и оставила небольшую кучку хрустящих бумажек Назару.

— Опомнитесь, я не одна из ваших истеричных, неудовлетворенных пациенток. Я — замужняя женщина и только мой муж имеет право повышать на меня голос. — она взвела курок, хлыст мгновенно отвалился от руки Назара.

— Сегодня я хочу отпустить вас пораньше домой, — Назар спрятал смертельную обиду за дружеской любезностью.

— Большое спасибо! — секретарша просияла, перекинула через плечо сумочку, — Не переживайте, все будет хорошо! — она пятилась к двери, небрежно целясь в психоаналитика.

Когда она ушла, а крепкий запах ее духов перестал трепать чувствительные волоски в носу у Хазарова, он наконец-то задышал легко, снял пиджак, развязал галстук и вытер ладони носовым платком. Природа за стенами кабинета пела, резвилась, благоухала. Назар встал на колени перед любимым креслом, долго терся щекой о темную кожу подлокотников. Потом он обессиленно лежал на кушетке, воображая себя кончиком кисти, которая погружена в печаль, как в черную краску. Когда-нибудь божественный художник возьмет эту самую кисть и с помощью Назара добавит несколько неповторимых мазков к общей картине мира.

— Я же не идиот, я психоаналитик и многое могу предвидеть! — со всей неизбежностью осознал Хазаров. Из самого глубокого кармана он извлек ключик от сейфа, где хранились еще две бронзовые статуэтки — идентичные той... утерянной.

Назар благоговейно поставил маленькое чудо на стол.

— Крошка моя, — Назар едва сдерживал слезы умиления, — ничего страшного, если твой единственный родитель — бездушная скотина, я очень люблю тебя, и буду относиться к тебе гораздо лучше, внимательнее, чем к твоей сестрице, клянусь, тебя никогда не постигнет ее трагичная участь...

Назар надежно запер дверь и по возможности плотно задвинул оставшуюся занавеску.

— Не беспокойся, ты навсегда останешься со мной — истинным ценителем женского начала в искусстве, — мурлыкал Назар, пряча за спиной хлыст. Бесшумно, на цыпочках, он подкрадывался к бронзовой статуэтке — неприступной, несгибаемой и на самом деле совершенно равнодушной к его взрывоопасным страстям и дурному вкусу.

2009