• Новости
• Спонcорам
• Библиотека
• Авторы
• ФОРУМ
• Реализация
• Реклама
• Предприятие

— Боренька, — говорила мама по телефону, не делая пауз между предложениями, — одни мои близкие знакомые хотели бы передать своим родственникам в Киеве несколько фотографий и деньги, долларов триста. Я обещала, что ты возьмешь, когда вы полетите. Они спрашивают, удобно ли, чтобы они привезли их на днях к вам домой...

— Мама, — обреченным голосом сказал я, стоя с телефонной трубкой посреди комнаты, весь пол которой был занят раскрытыми чемоданами и вещами, — и деньги, и фотографии в Украину из Штатов давно можно переслать и другими способами, но, если это так нужно, то я, конечно...

— В общем, я им скажу, чтобы они завтра вечером к вам все это занесли, — перебила меня мама...

После семи лет постоянного жительства в Америке мы — моя жена Лина, десятилетний сын Миша и я — наконец-то собрались повидать родину. Наш самолет летел в Киев через неделю, и всю эту неделю к нам звонили и приходили незнакомые пожилые соотечественники. Они говорили, как пароль: «Ваша мама, Борис, сказала нам...», и несли деньги, адреса родственников и письма, с вложенными в них фотографиями. Возражать маме было бесполезно — и в последний вечер перед вылетом из Чикаго, закончив наши собственные непростые сборы, мы сидели перед списком киевских и харьковских получателей и считали чужие деньги. Их набралось — не много, не мало — около шести тысяч. И так как деньги были десятками и двадцатками (каждый пытался, оправдываясь, объяснить нам, что для их родных и друзей в Украине обменивать крупные купюры на гривны будет неудобно и невыгодно), то пачка получилась солидная. Вести подсчеты и разбираться с тем, что — кому, нам пришлось довольно долго, ведь, честно говоря, здесь, в Штатах, мы уже совсем разучились иметь дело с наличными и, к тому же, боялись что-то напутать.

Перед вылетом мама позвонила, чтобы пожелать нам счастливого пути и дать еще одно поручение:

— Когда будешь передавать там письмо и передачу от меня моей подруге Фирочке, она, в свою очередь, даст тебе небольшой пакет для меня.

— Я надеюсь, что там не будет чего-то такого, из-за чего нас задержат на обратном пути в Борисполе или не пустят назад в Америку? — уточнил я.

— Можешь не волноваться, — убежденно ответила мама, — взрывчатку я тебя везти не заставлю, просто флакон духов «Красная Москва»... пачечек 20 активированного угля... ну и несколько лифчиков для меня...

— Мама, зачем нам тащить сюда всю эту ерунду? Зачем тебе здесь «Москва» и тем более «красная»? А лекарств тебе уже ставить некуда, ты же американские выбрасываешь целыми пачками!.. И что в Америке лифчики уже стали дефицитом?

— Боря, не умничай! Это чудные духи моей молодости, мои любимые! И простые хлопчатобумажные лифчики, нужного мне размера, в Америке таких совершенно нет! Фирочка там с трудом их достала, я уже не могу отказаться! — отрезала мама, и наша дискуссия на столь занимательную тему завершилась...

— ...Там везде работает мафия, — убежденно пугал нас русский сосед в самолете. — Если вы везете много наличных денег и укажете их в декларации (а не указать их вы не можете), то в Борисполе таможенники сразу передадут об этом… И на выходе из таможенной зоны вас уже будут ждать и требовать откупных...

Мы молча слушали.

Въездная таможенная декларация любой страны — это достаточно идиотский документ, особенно для человека, только что пережившего многочасовой перелет и после этого испытания довольно плохо соображающего. Украинская декларация не была исключением из этого правила, впрочем, не намного хуже других. В аэропорту Борисполя мы медленно, но справились с ее заполнением, затем предъявили вещи и деньги молодой женщине в форме. Она тщательно пересчитала нашу (то есть, в основном, не нашу) долларовую наличность — и во время этого процесса разные, не самые умиротворенные, мысли читались на лице моей жены. Видимо, такие же мысли она читала и на моем…

И вот осмотр закончился — без проблем. Мы налегли на тележки с чемоданами и потащились к раздвижным дверям — куда?

В лапы украинской мафии?

Лина катила свою тележку впереди, за ней Мишка тащил свой личный рюкзак, наполненный играми и приставкой Game Boy, а замыкающим каравана был, естественно, я. Я и чувствовал себя этаким богатым караванщиком в пустыне, в любую секунду ожидающим нападения безжалостных кровожадных разбойников.

И вот двери из таможенной зоны в холл аэровокзала раскрылись, мы выкатились из них и... Первое, что мы увидели, была очень плотная, молчаливая толпа неулыбчивых, стоящих полукругом вокруг нас мужчин, в высоких ондатровых и норковых шапках и черных длинных кожаных куртках. Все они, без сомнения, вожделенно смотрели на наши чемоданы! И весь их вид, казалось, говорил, что наши худшие опасения сбылись, потому что такого количества угрюмых лиц мы не видели давненько, кроме того, от вида шапок, да и курток такого рода, совершенно отвыкли...

Лина на секунду остановилась, при этом Мишка оказался рядом с ней. Продолжая крепко держаться одной рукой за тележку, она ухватила его за руку, подтащила поближе к себе и, оглянувшись на меня, отчаянно двинулась на прорыв. При этом она несколько нарочито громко сказала, глядя куда-то поверх голов:

— Смотри, а вот и наши друзья — встречают нас!

И хотя нас действительно должны были встречать харьковский друг Валера и несколько киевских получателей передач, известных нам, правда, только по шпионским приметам, описанным их чикагской родней, но, на самом деле, никого из них мы пока, к сожалению, не видели...

Однако решительное поступательное движение Лининой тележки с чемоданами неожиданно оказало воздействие на толпу, и она стала раздвигаться, беспрекословно пропуская нас вперед. А тут издали, за толпой, показались знакомые приметы встречающих: и розовая шапочка дочери дяди Гриши (ей полагалось 300 долларов и письмо), и бумажка с надписью «Боря из Чикаго!», которую на вытянутых руках держал молодой племянник, кажется, тети Лизы (ему, если память не изменяет, было передано двести пятьдесят, несколько фотографий и брошюра с правилами вождения в Иллинойсе), и незабвенный друг наш, Валерка, влетел в аэропорт с улицы — видимо, полночи гнал машину из Харькова и немного опоздал ко времени нашего явления украинскому народу... И еще кто-то, и еще, и еще... Опасность, вроде бы, миновала.

После недолгих объятий со знакомыми, мы поторопились выполнить наш интернациональный долг — раздали «посылки» по четко названным паролям и при полном совпадении примет получателей со списком. Это произошло прямо здесь же, в холле, под окном, в сторонке от нехорошей толпы, которая, кстати, почему-то мгновенно потеряла к нам интерес, как только мы решительно (благодаря Линке) прошли сквозь нее. Куда там они теперь смотрели, эти хмурые, озабоченные люди, мы не знали и даже оглядываться не хотели на них. Только когда раздача закончилась, мы выбрались на площадь перед аэропортом и направились к Валеркиному очень старенькому «опелю», я рассказал ему о наших подозрениях.

— Чудаки, — ухмыльнулся он, — какая мафия? Это просто водители частных машин собрались перед дверями выхода с международного рейса, в надежде перехватить выгодных пассажиров...

На обратном пути из Украины в Штаты мы также благополучно довезли предназначавшийся маме груз специального назначения.

Таможня дала добро...

2008